Не хочу секса!
Вот сейчас он ляжет рядом, положит руку на мой живот, начнет опускаться ниже, ниже… Господи, как все предсказуемо! Каждый день одно и то же!
Правда, иногда его пробивает, и он бросается прямо без прелюдий. Две-три минуты, и готово. Заваливается на спину, удовлетворенно мурлычет. А я…
Когда же его заинтересует этот праздный и совершенно не уместный в эту минуту вопрос: «А как же я? Почувствовала ли я что-то в этой торопливой, скомканной, заезженной до тошнотворного лоска нашей близости, больше похожей на просмотр рекламы, чем на романтическое свидание?»
Одни и те же слова, движения, повороты, один и тот же ритм и стиль. И полное отсутствие оргазма. Потом он уснет, а я буду долго ворочаться в постели, пытаясь не думать о плохом. Попробую сама себя потрогать там… и сям… Задышу учащенно, зажмурюсь и представлю что-нибудь из последнего голливудского фильма с красивыми постельными сценами и с горечью разделю сама с собой свой искусственный и законный оргазм. И всеми силами буду стараться подавить в своем мозгу предательский вопрос: «Зачем мне муж, если все, что необходимо моему организму, я могу получить с помощью своих рук и богатого воображения?»
Иногда я уступаю ему только потому, что боюсь. Боюсь, а вдруг он найдет кого-то, кто никогда не будет ему отказывать, и уйдет. И потом, это ведь принято, чтобы между мужем и женой был секс. Иначе, зачем тогда выходить замуж. Это обязанность…
Так вот в чем дело, меня смущает слово обязанность. Долженствование…
Я должна хотеть, должна быть готова всегда ответить ему согласием, должна испытывать оргазм. Должна, должна, должна…
Столько статей на эту тему, столько информации о том, как, где, с кем, сколько раз, в каком положении. Вагинальный секс, оральный, анальный, групповой, фистинг, петтинг, доггинг. Эротика, порнография, сексуальные игрушки – голова идет кругом. Не слишком ли сурово стоит вопрос?
По большому счету никто никому ничего не должен, кроме самого себя.
А что же я сама для себя хочу?
Однажды заставляю себя об этом подумать, серьезно и основательно. И прихожу к выводу, что нет на свете тяжелее вопроса, чем этот.