Все
Отредактировано:14.08.08 15:03
[COLOR=lilac][SIZE=+1]4)[/SIZE]цветных огоньков и звездочек. - Ни хуя себе?! - только и смогло произнести оседающее от мощнейшего удара тело Винни-Пуха. - А хуля ты думал, это тебе не мед по дуплам тырить, шатун недобитый! - Ответил Пятачок, нанося по черепу Пуха контрольный удар. Очнулся Винни-Пух через сорок минут от боли и ужасных по своему литературному содержанию криков Пятачка. После углубленной цензурной обработки эта фраза звучала приблизительно так: "Чтобы впредь никогда ты, безрогое млекопитающее, родившееся на два календарных месяца раньше срока, с мамой которого я состоял в длительной половой связи и страдающее последней стадией слабоумия, не смело устраивать публичных актов калоизвержения у фасада моего дома!!!" Руки Пятачка, вцепившись в уши медвежонка, обмакивали его голову то в одну, то в другую кучу. Морда Винни-Пуха от частых ударов начинала опухать, руки его предусмотрительный поросенок связал за спиной. Сам Пятачок с закатанными по локоть рукавами был весь в брызгах от разлетающегося во все стороны дерьма, но на душе у него было сладко как никогда. Несмотря на бессонную ночь поросенок был еще полон сил и в данный момент он все свои силы направил на то чтобы потушить пожар мести, пылавший у него в груди. "Вот так! Вот так! Разъебу, как Бобик кепку" - яростно рычал Пятачок, - "Это тебе за все мои обиды, это - за все оскорбления, а это - за долгие годы унизительного пребывания в роли твоего адъютанта и подхалима! Ненавижу!!!" - Пятачо-о-ок! - взмолился Винни-Пух. - Фигачок, - злорадно проворчал поросенок, продолжая свое грязное дело... 8:25, того же дня. Первое, что почувствовал Кролик, подходя к домику Пятачка был запах, нет, запах - это слишком мягко сказано - это была вонь, от которой глаза вылезали из орбит и начинали слезиться. "Сероводород", - подумал начитанный Кролик, продолжая принюхиваться, - "Нет, просто обосрался кто-то" - в конце концов решил он, и раздвигая руками кусты черемухи вышел на поляну, где продолжал зверствовать Пятачок. От всего увиденного у Кролика отвалилась челюсть. - Елы палы! - только и смог выговорить он, - Что ж ты делаешь, Боров ты кастрированный, - и с этими словами велосипедная цепь со свистом пролетев по воздуху опустилась на беконную спину Пятачка. - Ой, бля! - взвизгнул поросенок, не сразу понимая, что произошло, и вжимая голову в плечи, - Кто это там?! - Кто?! Хер в кожаном пальто! - заорал Кролик. - А, это ты Кролик? Ты что, охуел?! - Сейчас ты охуеешь!!! И цепь с методичностью кузнечного молота начала кромсать эпидермис Пятачка. Через пять минут, когда с поросенком было покончено, Кролик отряхнул с себя дерьмо и сало и бросился к Винни-Пуху. - Винни, Винни, очнись, ты меня слышишь, - но медвежонок не шевелился. Очистив пальцем дыхательные пути Пуха от набившегося туда дерьма, Кролик принялся делать ему искусственное дыхание. - Винни, Винни, тебе плохо? - Винни-Пух поднял голову, откашлялся и удивленно глянул на грызуна: - Мне плохо?! Мне плохо?! Да мне просто пиздец!!! - Все разочарования сегодняшнего дня каскадом пронеслись в голове медвежонка. Схватив Кролика за ребра, Пух придвинул его к себе и голосом Дракулы зловеще проговорил: - Ну, что, сруль бобовый трехлитровый, сам пришел, признавайся очкарик зубастый ты насрал в моей кровати?" -Нет, - честно признался Кролик, - чтобы срать нужно что-то еще и жрать, а я уже неделю только пью и не закусываю, - резонно закончил он. Логичный ход мыслей Кролика подействовал на Пуха как ведро холодной воды. "Не Сова, не И-а, не Пятачок и даже не Кролик, Господи, но кто же тогда, кому понадобилось срать в мою кроватку?" и на его морде, отнюдь не отмеченной печатью разума, а, кроме того опухшей и заляпанной дерьмом, появилась гримаса, отдаленно напоминающая удивление в совокупности с растерянностью. Пух впал в состояние столбняка, из которого его вывели стоны начавшего приходить в себя Пятачка. - Пятачок дай закурить, - растерянно проговорил Винни-Пух, оборачиваясь к поросенку и пятясь от увиденной им картины: посреди поляны стоял разъяренный кабан сжимая в одной руке бейсбольную биту, на другую руку была намотана окровавленная цепь. - На-а-а! - проревел Пятачок, опуская на голову Пуха биту, - Когда же ты, сволочь, накуришься?! - И обернулся к Кролику, - А тебе, блядь косая, тоже закурить?! - Спасибо, - прошептал Кролик, - мы одну на двоих покурим. - Да ладно уж, не скромничай, - хищно усмехнулся поросенок, - на и тебе, - и в ту же секунду бита повторила свою траекторию, только в этот раз конечной точкой ее движения была голова Кролика; - Слабаки, - разочарованно констатировал Пятачок, сплюнув на бесчувственные тела и оборачиваясь в поисках новой жертвы. И тут, на его беду, на поляну пешим строем вошла колонна ежиков. Немало пострадавшие от утреннего воздушного налета, ежики теперь вооружились дубинками и настроены были крайне враждебно к окружающей среде. Увидав их, Пятачок не долго раздумывая бросился в атаку, размахивая цепью и выкрикивая нецензурные слова. -Ну бля, еще один камикадзе на нашу голову, - проворчал вожак стаи, разворачивая свою колонну подобно армии Александра Македонского, - Взять!!! - и ежики, с отвагой, свойственной лишь собакам породы бультерьер, бросились на бедного Пятачка. Через минуту все было кончено, и на поляне воцарилась тишина. Если бы в этот момент досужливый читатель увидел данную картину, она поразила бы его своей нереальностью и комичностью, оставив в его памяти глубокий шрам на всю жизнь. Посреди залитой солнечным светом поляны лежали, обнявшись как сиамские близнецы два бесчувственных туловища, одно из которых, по всей видимости принадлежало медвежонку, а другое либо очень худому кролику, либо большой ушастой крысе. Опознание затруднялось тем, что оба т
