Алексей, 42 - 20 июня 2007 16:37

Здравствуй, моя любовь!

Не удивляйся этому письму. Я понимаю, что писать к чувству довольно странно. Можно писать человеку, можно животному, в надежде, что оно почувствует хотя бы усталый запах моих пальцев и может быть морской бриз моих высохших слез. Но к тебе вряд ли кто-то пишет. Во всяком случае, я никогда себе этого не позволял. Знаю, тебе сразу хочется отложить это письмо и забыть о нем. Ведь никому не хочется выслушивать плачь, слушать о том, как плохо кому-то и понимать, что от тебя уже ничего не зависит и это проявления чувств только лишь тяготит тебя. Но я пишу не плакаться тебе. Просто это единственный способ поговорить друг с другом.

Ты во мне с самого рождения. Ты в душе каждого человека, хоть раз раскрывшего глаза и увидевшего этот мир своим сердцем. Ты была со мной, когда я начинал ходить, именно из-за тебя я убегал от хулиганов к своей матери и прятался в ее клетчатой юбке, пахнущей смесью простых советских духов и вкусной курочки, которую нам подадут на обед. И тогда мы с тобой понимали друг друга. Мы держались рука об руку, когда у меня появились первые друзья, когда я отдавал своему другу первую жевательную резинку со смешным носатым человечком в синей шляпе. Друг улыбался и жал мою маленькую детскую ручку, и мы думали, что наша дружба никогда не закончиться. Господи, как часто я так думал. Тогда ты еще не исчезала и дарила мне этот мир со всеми его красками, не заставляя думать о расширении сознания, создавая в моем детском уме сказку, которую все теряют с появлением вторичных половых признаков и ветвлением первых морщин грусти.

Но как это часто бывает то, что ты считаешь навсегда с тобой, в скором времени тебя покидает. Я помню этот осенний золотой вечер. Я сидел на лавке и ждал, когда с работы вернется моя соседка, которая была на десять лет меня старше. Я сидел каждый день часов пять или шесть и мои глаза неотрывно следили за углом дома, из-за которого появлялась она, весело улыбалась, пробегая мимо меня в подъезд, и начинал ждать следующего вечера. Именно тогда я научился слушать окружающий мир. Я сидел в одиночестве на лавке и слушал ветер, играющий в ветвях желтеющих деревьев. Внимательными подростковыми глазами следил за кошками, испуганно, но деловито бегающими по двору. Я учился думать или скорее размышлять о тебе и том, почему ты стала так быстро убегать от меня. Ты стала менять женские лица, как морской берег меняет пенистые волны. Ты думаешь, я не пытался тебя остановить??? Мое упорство в сотни раз превышало силу моего ума. В груди моей разгоралось одно пламя за другим, как только я видел тебя в прекрасных глазах, я тут же вспыхивал. Я пил тебя с необычайной жадностью, пытаясь выпить реку моей жизни до самого истока моего детства. Но ты сразу же исчезала, пугая меня утренними растрепанными волосами, пузырями на коленках домашних штанов и дырками на одежде, которая “не на показ”. Ты меня сдавливала стальными тисками непонимания и злобы, знакомя с родителями своего воплощения, убивала испытанием ревности обоюдной направленности. Словно в древней китайской сказке, когда девушка получила красоту и богатство в обмен на то, что она никогда не будет любить. И как только она обретет свою любовь, то та сразу же исчезнет как облако в летний зной.

Мне сейчас тебя очень не хватает. Теперь я тебя почти не вижу, твои появления стали реже и проносятся с такой скоростью, что я иногда даже не понимаю, что это была ты. Я шагаю по ночному пыльному мегаполису, слушая ветер шумящий, теперь, под колесами дорогих машин и в крашенных волосах женщин, которые к счастью никогда не будут вместилищем тебя, способные вызвать во мне похоть и огорчение от своей
недоступности, но тебя в них никогда не будет. Я сижу и смотрю на черную воду реки, в которой как в странном сне отражается, все то, что сейчас происходит вокруг меня, но где же то зеркало, которое бы отразило тот бушующий ад, которые разрывает меня изнутри. Чтобы я, наконец, мог показать людям, что такое жить без тебя и надеяться, что ты все-таки придешь ко мне, но не исчезнешь на следующее утро. А нежно проведешь теплой аккуратной ручкой по моей небритой щеке и улыбнешься мне, приглашая жить дальше.

Всегда без тебя, но с тобой.
Лично в руки госпоже «Моя Любовь».

• 
• 
•